(no subject)

После работы поехала домой через парк. Закуталась в свои шерстяные шкурки, переобулась в мокасины и ушла в зеленое. Парк пахнет осенью - сыростью, грибами, мокрыми листьями, ветром, лужами, продрогшими гусями, последней усталой от ожидания ежевикой. Ягод множество; сороки беснуются в зарослях бузины, калина висит гроздьями, снежноягодник и цветет, и стыдливо показывает разновеликие белые шарики в нежной резной листве, боярышник доедаем воробьями, а у ворот на нашу деревню - джунгли из неизвестных мне кустищ с ягодами нежно-зелеными на алых ветках, бог знает, что они такое. По дорожкам бегают, гуляют с собаками, ходят с нордическими палками и, к сожалению, иногда ездят на лошадях, хотя это и запрещено.

Я шла от испанского домика к ежевичной поляне, когда просыпался сияющий дождь - туча была прямо над головой, закрытая кронами деревьев, а над прудом висело нежно-белое зябкое солнце, и водяные курочки разбивали его отражение хвостами. До меня не долетела ни одна капля - буки еще не начали терять листья, и вся вода осталась тридцатью метрами выше. От прудов я поднялась по тропинке в чащу. Там тихо, прозрачно и никогда никого нет, только папоротники, плющ, светлые буковые стволы и безвременье. Я точно знаю, что от перекрестка семилучевой звезды, где сходятся одиннадцать дорог, можно уйти в Высокий лес Аррой, но никак не могу угадать правильный момент (есть еще одно сильное место, в полях, там можно разбежаться и взлететь, кто бы еще подсказал, где для этого должна стоять луна).

Ежевика оставила для меня три перезрелые ягодки, облила росой с листьев и аккуратно уколола руку. Я ведь обещала вернуться раньше, но не случилось...

Обычно отсюда я уже бегу обратно к испанскому домику, но вчера я обошла Воссемский пруд с северной стороны, чтобы поглядеть на Большой гребной... Он вечером серебряный, если дождь, ртутный, если солнце пробивается сквозь облака, и цвета расплавленного металла при красном закате. Совсем рядом с ним, за парковой стеной, стоит роскошная старинная вилла с конюшнями, собаками, собственным прудом, и я размышляю каждый раз, когда прохожу мимо нее - какой открывается вид из мансардных окон? Этого я, конечно, никогда не узнаю.

Рядом с виллой и еще метров на двести от нее старая кирпичная ограда (времен Леопольда II) заменена на кованую изгородь, так что парк виден, даже если идти по дороге вокруг него. С этой стороны пруда растут гигантские клены. Чуть позже они станут пронзительно-алыми, а сейчас они еще зеленые, хотя уже видно, что им холодно.



Один из них стоит совсем рядом с воротами в нашу деревню, а рядом растут три карликовых туи. Они меня однажды сильно напугали. Я припозднилась и возвращалась домой из парка, когда уже спустились сумерки. Поднялся ветер, и туи вдруг начали размахивать руками и клониться в стороны, как три старухи-ведьмы. Я их вдруг заметила и чуть не повернула назад, но потом разглядела и облегченно засмеялась.

Поскольку машину я оставила у Левенских ворот, мне пришлось идти дальше, мимо обычного места, где кормят птиц. У пруда сидела на складных стульчиках пожилая пара, окруженная изголодавшимся стадом. Птички были почти одного роста с парой, каковая в определенный момент, видимо, начала опасаться за свое существование и спешно откупилась оставшимися сухарями. Остались ли они целы и невредимы, история умалчивает.

(no subject)

Чудесные кокопелли под катом

Оригинал взят у sashkaleв Хроника погружения. История одной стенки

Я уже расказывала о подготовке проекта под кодовым названием "Кокопелли". Итак, все готово, у меня на работе начинается отпуск и моя семья отпускает меня на несколько дней.
Я делаю стенку на веранде у друзей в поселке Цур Адаса. Умопомрачительный вид на Иерусалимские горы, климат, как в Швейцарии. Там даже жара приятная, а уж вечером и ночью просто прохладно.


Вот она, моя стенка. Несколько часов хозяин борется с плодовитой пассифлорой. Пассифлора сопротивляется и отстреливается зрелыми плодами.
( дальше )