(no subject)

Чудесный журнал. Рабочий день потерян.

Несколько цитат

о Финляндии:

""Нэ кормить утка на пляж!"
Русских на приграничном пляже больше, чем финнов, однако пляжная администрация в силу традиционного недоверия не обратилась к носителям языка за помощью в написании. Вряд ли был задействован машинный переводчик - в словарном запасе Гоогле, как его по-фински зовут, нет прекрасного слова "нэ". ФСБ могло бы найти тут кавказский след.
Финны к уткам почти равнодушны. У них с ними давно мирное сосуществование. Русский же человек неравнодушен по своей природе, и при виде утки в нем возникают два острых полярных желания: застрелить и зажарить, или наоборот - накормить. В Иматре особо не постреляешь, поэтому остается кормить.
Я спал на пляже. Проснулся в 4 утра от комаров. Открываю глаза и вижу прямо над своей головой на фоне рассветного неба утиный клюв. Целая утиная семья расположилась вокруг моей головы, и смотрят.
Утка на пляж уже такой прикормленный, сам находит русский человек, смотреть ему в рот и глазом требовать еда. Если русский человек спать, утка ждать."

"Мой товарищ Хади, иранец, живущий в Финляндии, говорит, что иранцам постигнуть финский язык сложнее, чем другим. Потому что для иранца проблема начинается еще до непостижимой финской грамматики. Иранцу трудно просто поверить, что это на самом деле такой язык существует."

Об Италии:

"Чем дальше на юг, тем меньше кофе в чашке. Собственно, это даже уже и не чашки - в Неаполе кофе часто подают в том, что русский человек идентифицировал бы как стопку. То есть, так же как и водку в России, кофе разливают разовыми дозами. Чокаться, правда, пока еще не чокаются, но залпом выпивают. То, что называется "американо", или же "каффе лунго" - "длинный кофе", это будет не большая чашка с жидким кофе, а непременно два сосуда - та же доза "эспрессо", и стакан горячей воды для разбавления. По умолчанию же к "эспрессо" полагается стакан воды холодной, для запивания.
Доза кофе по мере продвижения на юг не только уменьшается, но и  концентрируется. Достигается это посредством того, что чашка вынимается из машины почти сразу после того, как в ней оказались
первые капли напитка, самые крепкие. Все остальное, добрых три четверти заваренного,  выливается в помойку. Мне, как  северянину и безнадежному потребителю "каффе лунго", всегда ужасно обидно на это смотреть: сначала прямо у меня перед глазами сливают в канализацию чашку вполне питейной концентрации кофе, а потом для меня снова заваривают концентрат и предлагают его самостоятельно разбавить водой".

"В Сорренто третий день дожди, а лимоны в лавках растут с угрожающей скоростью. Еще позавчера я полагал, что огромные - это которые размером с грейпфрут. Теперь же я знаю, что которые с грейпфрут, это мелкота, такие и в Неаполе разыскать можно. А настоящий зрелый соррентийский лимон - он не меньше помело будет, или среднего размера дыни, это уж как вам угодно.

Являются ли невиданные размеры соррентийских лимонов результатом многовековой селекции или же напротив, здешняя земля заставляет лимоны расти так безудержно, не взирая на отчаянные усилия крестьян воспрепятствовать этому - неизвестно. Использовать соррентийский лимон в обычных целях затруднительно: долька лимона, сопровождающая рыбное блюдо, займет собою всю тарелку. А выжать из него сок в салат сможет только двумя руками мужчина с хорошей физической подготовкой".

"Человек очень быстро обучается безжалостности к себе подобным.
Наблюдал в миланском метро такую сцену: двери закрываются, в последний момент подбегает некто, уверенный, что ему непременно надо именно сейчас именно сюда, и засовывает между дверей руки. Руки благополучно защемляются. Чуть не весь вагон бросается спасать неудачника. Четыре дядьки растягивают двери. Двери в итальянском метро очень тугие, это им удается сбольшим трудом и осложняется тем, что застрявший остается убежденным в том, что ему надо непременно внутрь. Вместо того, чтобы руки вынуть, сует их еще глубже. Тому, что не надо руки сувать куда не надо, человек как раз обучается плохо. Тело же его в вагон при этом не попадает, потому что упирается в группу растягивающих двери спасателей. В конце концов кто-то рвет стоп-кран. Двери открываются, поезд целых пять минут стоит, машинист бродит по составу и устраняет последствия действия стоп-крана.
В конце концов двери снова закрываются и - теория парных случаев, в те же двери другой чудак засовывает свои руки, и точно так же защемляется.
В вагоне тишина, только кто-то тихо говорит: "Еще один..."
Никто не двигается с места. Пять минут наэад те же люди всем вагоном рвались спасать такого застрявшего, из-за которого поезд простоял на станции пять лишних минут. Пять минут! И все. Стоят молча, смотрят недобрыми глазами. Обучились.
Эта истороия хорошо иллюстрирует не только то, как быстро люди обучаются безжалостности, но и то, насколько судьба человека зависит от разных невидимых факторов. Иной раз, при виде какой-нибудь симпатичной норы, человеком овладевает желание засунуть в нее руку. И если у входа в эту нору человек не находит ничьих обглоданных косточек, он исполняется уверенностью, что такое засовывание сойдет ему безнаказанным. Святая наивность! Прохожий, пассажир – помни! Всякий раз, засовывая куда-нибудь руку, ты встречаешься с неизвестностью. Вспомни, тебя учили еще в детстве: ехал грека через реку…"

(no subject)

Чудесный журнал. Рабочий день потерян.

Несколько цитат

о Финляндии:

""Нэ кормить утка на пляж!"
Русских на приграничном пляже больше, чем финнов, однако пляжная администрация в силу традиционного недоверия не обратилась к носителям языка за помощью в написании. Вряд ли был задействован машинный переводчик - в словарном запасе Гоогле, как его по-фински зовут, нет прекрасного слова "нэ". ФСБ могло бы найти тут кавказский след.
Финны к уткам почти равнодушны. У них с ними давно мирное сосуществование. Русский же человек неравнодушен по своей природе, и при виде утки в нем возникают два острых полярных желания: застрелить и зажарить, или наоборот - накормить. В Иматре особо не постреляешь, поэтому остается кормить.
Я спал на пляже. Проснулся в 4 утра от комаров. Открываю глаза и вижу прямо над своей головой на фоне рассветного неба утиный клюв. Целая утиная семья расположилась вокруг моей головы, и смотрят.
Утка на пляж уже такой прикормленный, сам находит русский человек, смотреть ему в рот и глазом требовать еда. Если русский человек спать, утка ждать."

"Мой товарищ Хади, иранец, живущий в Финляндии, говорит, что иранцам постигнуть финский язык сложнее, чем другим. Потому что для иранца проблема начинается еще до непостижимой финской грамматики. Иранцу трудно просто поверить, что это на самом деле такой язык существует."

Об Италии:

"Чем дальше на юг, тем меньше кофе в чашке. Собственно, это даже уже и не чашки - в Неаполе кофе часто подают в том, что русский человек идентифицировал бы как стопку. То есть, так же как и водку в России, кофе разливают разовыми дозами. Чокаться, правда, пока еще не чокаются, но залпом выпивают. То, что называется "американо", или же "каффе лунго" - "длинный кофе", это будет не большая чашка с жидким кофе, а непременно два сосуда - та же доза "эспрессо", и стакан горячей воды для разбавления. По умолчанию же к "эспрессо" полагается стакан воды холодной, для запивания.
Доза кофе по мере продвижения на юг не только уменьшается, но и  концентрируется. Достигается это посредством того, что чашка вынимается из машины почти сразу после того, как в ней оказались
первые капли напитка, самые крепкие. Все остальное, добрых три четверти заваренного,  выливается в помойку. Мне, как  северянину и безнадежному потребителю "каффе лунго", всегда ужасно обидно на это смотреть: сначала прямо у меня перед глазами сливают в канализацию чашку вполне питейной концентрации кофе, а потом для меня снова заваривают концентрат и предлагают его самостоятельно разбавить водой".

"В Сорренто третий день дожди, а лимоны в лавках растут с угрожающей скоростью. Еще позавчера я полагал, что огромные - это которые размером с грейпфрут. Теперь же я знаю, что которые с грейпфрут, это мелкота, такие и в Неаполе разыскать можно. А настоящий зрелый соррентийский лимон - он не меньше помело будет, или среднего размера дыни, это уж как вам угодно.

Являются ли невиданные размеры соррентийских лимонов результатом многовековой селекции или же напротив, здешняя земля заставляет лимоны расти так безудержно, не взирая на отчаянные усилия крестьян воспрепятствовать этому - неизвестно. Использовать соррентийский лимон в обычных целях затруднительно: долька лимона, сопровождающая рыбное блюдо, займет собою всю тарелку. А выжать из него сок в салат сможет только двумя руками мужчина с хорошей физической подготовкой".

"Человек очень быстро обучается безжалостности к себе подобным.
Наблюдал в миланском метро такую сцену: двери закрываются, в последний момент подбегает некто, уверенный, что ему непременно надо именно сейчас именно сюда, и засовывает между дверей руки. Руки благополучно защемляются. Чуть не весь вагон бросается спасать неудачника. Четыре дядьки растягивают двери. Двери в итальянском метро очень тугие, это им удается сбольшим трудом и осложняется тем, что застрявший остается убежденным в том, что ему надо непременно внутрь. Вместо того, чтобы руки вынуть, сует их еще глубже. Тому, что не надо руки сувать куда не надо, человек как раз обучается плохо. Тело же его в вагон при этом не попадает, потому что упирается в группу растягивающих двери спасателей. В конце концов кто-то рвет стоп-кран. Двери открываются, поезд целых пять минут стоит, машинист бродит по составу и устраняет последствия действия стоп-крана.
В конце концов двери снова закрываются и - теория парных случаев, в те же двери другой чудак засовывает свои руки, и точно так же защемляется.
В вагоне тишина, только кто-то тихо говорит: "Еще один..."
Никто не двигается с места. Пять минут наэад те же люди всем вагоном рвались спасать такого застрявшего, из-за которого поезд простоял на станции пять лишних минут. Пять минут! И все. Стоят молча, смотрят недобрыми глазами. Обучились.
Эта истороия хорошо иллюстрирует не только то, как быстро люди обучаются безжалостности, но и то, насколько судьба человека зависит от разных невидимых факторов. Иной раз, при виде какой-нибудь симпатичной норы, человеком овладевает желание засунуть в нее руку. И если у входа в эту нору человек не находит ничьих обглоданных косточек, он исполняется уверенностью, что такое засовывание сойдет ему безнаказанным. Святая наивность! Прохожий, пассажир – помни! Всякий раз, засовывая куда-нибудь руку, ты встречаешься с неизвестностью. Вспомни, тебя учили еще в детстве: ехал грека через реку…"

(no subject)

В субботу кошка Тыква была осчастливлена вторым подарочным набором из 4 мышей. Первый набор растворился в пространстве нашего средневекового жилища. Мышей не было ни под шкафами, ни под пианино, а кошка Тыква настаивала на своей непричастности и явно тосковала.

Кроме обычных, ей была куплена также специальная мышь с озвучкой, которая при поднимании с пола издает воробьиное (!) чириканье. Такой необычной мышью заинтересовался даже египетский кот Рамзес. Ненадолго. До тех пор, пока мышь не начала чирикать совершенно произвольно и без перерыва. После этого и Рамзес, и Тыква несколько смутились и начали обходить мышь стороной. Я изъяла мышь и принесла Й., который безуспешно попытался найти в ней что-нибудь, что заставит ее заткнуться - ибо чириканье уже начало действовать не только на кошачьи нервы. После чего он, не церемонясь, взял мышь за хвост и с размаху треснул ею об стол. Мышь умолкла, а мне была нанесена психологическая травма. Я, оказывается, живу с человеком, который может вот так, запросто, треснуть мышью об стол.

Помимо мышей, для кошки Тыквы куплена была также и шлейка. Сама идея шлейки кошке Тыкве пришлась очень не по душе, а вот последствия ее применения - вполне. В течение секунд тридцати Тыква с выпученными глазами пыталась вычервиться из шлейки, а потом я открыла дверь в сад и она поняла, что МОЖНО. Следующий час прошел в медитации на травы и облака. И до конца дня кошка Тыква была тиха и умиротворенна. Египетский кот Рамзес не верил своему счастью.

На него самого подходящей шлейки пока не нашлось (худощавый кролик весит уже 5 кг и в талии имеет женственные 45 см), так что мы купили неподходящую, собачью, и отдельно еще ошейник. Из этих запчастей Й. обещал нарукоделить Рамзесу сбрую для прогулок. После этого жизнь должна несколько наладиться.

(no subject)

В субботу кошка Тыква была осчастливлена вторым подарочным набором из 4 мышей. Первый набор растворился в пространстве нашего средневекового жилища. Мышей не было ни под шкафами, ни под пианино, а кошка Тыква настаивала на своей непричастности и явно тосковала.

Кроме обычных, ей была куплена также специальная мышь с озвучкой, которая при поднимании с пола издает воробьиное (!) чириканье. Такой необычной мышью заинтересовался даже египетский кот Рамзес. Ненадолго. До тех пор, пока мышь не начала чирикать совершенно произвольно и без перерыва. После этого и Рамзес, и Тыква несколько смутились и начали обходить мышь стороной. Я изъяла мышь и принесла Й., который безуспешно попытался найти в ней что-нибудь, что заставит ее заткнуться - ибо чириканье уже начало действовать не только на кошачьи нервы. После чего он, не церемонясь, взял мышь за хвост и с размаху треснул ею об стол. Мышь умолкла, а мне была нанесена психологическая травма. Я, оказывается, живу с человеком, который может вот так, запросто, треснуть мышью об стол.

Помимо мышей, для кошки Тыквы куплена была также и шлейка. Сама идея шлейки кошке Тыкве пришлась очень не по душе, а вот последствия ее применения - вполне. В течение секунд тридцати Тыква с выпученными глазами пыталась вычервиться из шлейки, а потом я открыла дверь в сад и она поняла, что МОЖНО. Следующий час прошел в медитации на травы и облака. И до конца дня кошка Тыква была тиха и умиротворенна. Египетский кот Рамзес не верил своему счастью.

На него самого подходящей шлейки пока не нашлось (худощавый кролик весит уже 5 кг и в талии имеет женственные 45 см), так что мы купили неподходящую, собачью, и отдельно еще ошейник. Из этих запчастей Й. обещал нарукоделить Рамзесу сбрую для прогулок. После этого жизнь должна несколько наладиться.